Отношение Андропова к встрече с Рейганом
Советская позиция в отношении встречи с Рейганом была четко изложена 8 мая 1983 года, когда И.Ганди предложила провести встречу в Нью-Йорке глав государств — членов ООН. Советский посол в Дели передал ей развернутый ответ, в котором выражалось нежелание Андропова встречаться с Рейганом в рамках предложенной Ганди инициативы.
Советский Союз в принципе положительно относится к организации советско-американской встречи на высшем уровне. Однако, отмечалось в письме, однако к проведению такой встречи нынешняя администрация США явно не готова, потому что это шло бы вразрез с ее намерением сохранить атмосферу напряженности в советско-американских отношениях, используя ее в целях дальнейшего раскручивания гонки вооружений. Признаков же того, что американцы могли сейчас пойти на изменение своего политического курса, пока нет. Поведение американской стороны в последнее время говорит, скорее, об обратном.
В этих условиях поездка Андропова в Нью-Йорк объективно дала бы Рейгану удобную возможность — в рамках общей встречи — свести советско-американскую встречу к мимолетному кулуарному мероприятию, которое не принесло бы никакой пользы делу мира и в то же время было бы использовано Рейганом в своих политических целях.
Кроме того, говорилось далее в ответе, такая встреча с Рейганом была бы расценена демократами, т. е. другой частью общественного мнения США, как своего рода поддержка Рейгану. Здесь обязательно будут упреки в наш адрес насчет вмешательства во внутренние дела Америки в пользу республиканцев, Рейгана. Думается, что этот фактор имел бы отрицательные последствия и был бы не в интересах ни советско-американских отношений, ни международной ситуации в целом. Вот почему, тщательно взвесив все обстоятельства, мы пришли к выводу, что поездка Андропова в Нью-Йорк не только не отвечала бы такой цели, о которой Выговорите, предлагая собраться в Нью-Йорке, но и могла бы дать, скорее, обратный результат.
Ганди с пониманием отнеслась к позиции Андропова.
В середине мая Рейган сделал заявление (без прямого обращения к нам) о том, что если Андропов приедет на Генеральную Ассамблею ООН, то онбудет готов с ним встретиться. Москва не реагировала на это заявление.
Шульц активизируется
На слушаниях в сенатском комитете по иностранным делам (15 июня) Шульц впервые выступил с программным заявлением о политике администрации в области советско-американских отношений. Он подчеркнул при этом, что президент заранее лично одобрил текст его выступления.
Самое интересное в выступлении Шульца заключалось в том, что сам он считал это свое заявление (и, видимо, искренне) весьма важным потому, что в нем публично говорилось о готовности начать диалог с советской стороной по разным вопросам. Однако сказано это было как бы скороговоркой и на фоне повторяемого им стандартного тезиса администрации о политике с позиции силы. Короче, Шульц переосторожничал, и позитив в его речи прошел незамеченным для большинства прессы и иностранных наблюдателей, не говоря уж о критиках администрации из числа либеральных демократов. В Москве также не усмотрели чего-либо нового в выступлении госсекретаря. Думаю, что вообще недостатком госсекретаря было то, что он не давал нам негласно предварительных пояснений к наиболее важным заявлениям правительства США, особенно когда это касалось возможного улучшения отношений или попыток в этом направлении. В результате в Кремле их воспринимали в основном как пропагандистские (тут бы и пригодился конфиденциальный канал, если бы он функционировал!).
Как бы заверяя публично консерваторов в администрации и в стране, что он „правоверный" последователь Рейгана, Шульц снова стал проявлять активность.
Очередная пространная встреча Шульца со мной проходила как бы в три этапа: вначале беседа была наедине; затем в присутствии его основных заместителей (Дэм, Иглбергер, Бэрт) и наших посланников (Исакова и Соколова); потом опять вдвоем (в это время заместители госсекретаря давали дополнительные пояснения нашим посланникам по вопросам двусторонних отношений). На втором „этапе" присутствовали также по очереди Абрамович и Роуни, главы американских делегаций в Женеве. В общем, было довольно многолюдно и многословно.
В беседе наедине госсекретарь прямо сказал, что эта встреча была задумана и осуществляется с согласия президента Рейгана. Выбор момента встречи неслучаен: у американской стороны закончилась серия важных совещаний с союзниками в Вильямсбурге и Париже, на сессии Совета НАТО. У советской стороны закончились пленум ЦК КПСС и сессия Верховного Совета СССР, на которых вопросы советско-американских отношений занимали видное место. Я хочу вновь подтвердить желание президента Рейгана, заявил он, видеть наши отношения несколько более выпрямленными (как бы мимоходом Шульц пожаловался, что у нас на пленуме ЦК сильно критиковали Рейгана и его).
Из беседы создалось впечатление, что и Рейгана, и Шульца несколько насторожили более критические, чем обычно, выступления советских руководителей на пленуме ЦК и на сессии Верховного Совета СССР в адрес администрации США и они, видимо, были не прочь продемонстрировать видимость смягчения напряженности в наших отношениях хотя бы по второстепенным вопросам, обставив все это пропагандистской шумихой.
На втором этапе нашей встречи Шульц перешел к вопросу о мадридском совещании. Далее он поднял вопрос о Щаранском и Сахарове, дал краткую информацию о встрече лидеров „семерки" в Вильямсбурге, а также министров НАТО. Все они сошлись на необходимости развертывания американских ракет в Западной Европе. Одновременно у всех есть желание добиваться путем переговоров урегулирования спорных вопросов с СССР, утверждал он.
По его словам, администрация готова обсудить возможность возобновления соглашения об обменах в области культуры и достижения договоренности об открытии генконсульства США в Киеве, а СССР в Нью-Йорке. Шульц сказал, что у них есть некоторые дополнительные соображения относительно продления соглашений по транспорту, мирного использования ядерной энергии, обсуждения последствий создания широкомасштабной ПРО (они были затем изложены его заместителями нашим посланникам).
Затем госсекретарь перешел к вопросу о переговорах по ограничению и сокращению стратегических вооружений. Он опять зачитал соответствующий текст (речь снова, по существу, шла о возможных ограничениях с перевесом в их пользу).
На третьем этапе беседы речь шла о Ливане. Шульц заверил, что США не преследуют там какие-то собственные интересы, и выразил надежду, что мы окажем воздействие на Сирию.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
